Подростки заперли парня в сарае: он сгорел заживо

19 мая 2023 года в подмосковном поселке Дубовая Роща сгорел 11-летний Альберт Умбетьяров.

Знакомые школьника, два 13-летних подростка из того же поселка, заперли его в бесхозном деревянном сарае, в котором начался пожар. Причины возгорания неизвестны до сих пор. Знакомые Альберта утверждают, что он поджег себя сам — на этой же версии настаивают и следователи. Мать мальчика Кристина Умбетьярова считает, что подожгли сарай те же подростки, что и заперли в нем ее сына. СК возбудил уголовное дело по статье «убийство», но через 11 месяцев закрыл его. Однако 11 мая 2024 года стало известно, что после общественной огласки расследование возобновили по поручению главы СК Александра Бастрыкина. Кристина Умбетьярова рассказала «Холоду», как она восстанавливала картину произошедшего и пытается добиться справедливости, а также почему считает, что в России необходимо снизить возраст привлечения к уголовной ответственности. 

Мы до сих пор не знаем, как начался пожар. Но я восстановила последовательность событий того дня. Альберт приехал в Дубовую Рощу с одноклассником, потом встретился с другом и с еще несколькими ребятами. Они то приходили на «базу» (построенный местной молодежью деревянный двухэтажный домик. Сгоревший сарай находился в паре метров от него. — Прим. «Холода»), то уходили и просто передвигались по поселку.

В семь часов у Альберта должна была быть тренировка, и к пяти часам он должен был вернуться домой. В начале шестого, как я потом выяснила, посмотрев банковские выписки и чеки из магазинов, он купил мороженое Илье Уткину, Константину Лапову (двум подросткам, которые заперли его в сарае. Имена несовершеннолетних в тексте изменены. — Прим. «Холода») и себе. Из магазина они вернулись на базу. К тому моменту друг Альберта ушел поесть, а одноклассник — по своим делам, как и другие ребята, поэтому Альберт остался на базе с Уткиным, Лаповым и с Тихоновой (имя изменено) — девушкой постарше. 

Все они из разных компаний и никогда не гуляли вместе, но в тот день оказались рядом с моим сыном. Что между ними произошло на самом деле, я сказать не могу, потому что это до сих пор не установлено. Есть только предположения с моей стороны и со стороны следствия. 

На допросах они [подростки] говорили, что заперли Альберта в сарае, потому что так игрались («Холоду» не удалось получить материалы дела). А когда Альберт просил о помощи, они не придали этому значения — они думали, что он шутит. 

Когда начался пожар, они не обращали на это внимания — или не хотели обращать. Мое предположение, что с момента возгорания и до вызова пожарных — а пожарных вызывали часов в семь вечера — прошло минут 15–20. Все это время они [подростки] сидели там. Что они делали, чем занимались, я не знаю. Как только Тихонова позвала на помощь и прибежали другие дети, Уткин оттуда убежал. 

Когда туда [к сараю] прибежали взрослые, еще до приезда пожарных, сарай уже горел как факел. Почему они [эти подростки] сразу не побежали и не звали на помощь? Почему они не попытались выпустить Альберта? Для меня это остается загадкой. 

Когда мой муж приехал на место пожара, он даже сначала и не увидел Альберта. Бегал вокруг этого сарая и спрашивал, где он. Женщина протянула руку в сторону, где лежал Альберт, и сказала: «Вот». Тогда он увидел обугленное тело ребенка и его большие глаза. 

«Принеси мне фонарики»

На следующий день после случившегося я сказала мужу, что поеду туда, к месту пожара. Знаете, чувство было такое, что я должна это сделать: привезти цветы, поставить фотографию. Когда мы туда приехали, следственная группа как раз заканчивала работу. Минут через 10–15 стали приходить люди, тоже начали приносить цветы и игрушки, и я оттуда сразу ушла. А на следующий день мне приснился сон, как будто Альберт сидит в темном помещении, сидит и ждет чего-то. Он говорит: «Мам, здесь очень темно, мне страшно. Принеси мне фонарики». И пока мы не забрали Альберта из морга, мы приносили к месту пожара лампадки и зажигали их. 

А когда приехали с похорон, мне написали [местные жители ] во «Вконтакте» и спросили: «Кристина, это вы убрали?». Они скинули мне фотографию, где все [цветы и игрушки] собраны в мешки. Мы приехали на это место и все забрали. Потом со мной связалась администрация поселка и сказала, что работники все сложили аккуратно, хотя все было побито и поломано. Это сделали для того, чтобы бульдозеры, которые работали на месте, все это не затоптали. Только меня забыли предупредить об этом.

Сараи эти стояли незаконно несколько лет, даже десятков лет. Никто на это никак не реагировал, а это был не первый пожар. Жители Дубовой рощи неоднократно жаловались в администрацию города, что нужно принять какие-то меры, чтобы убрать эти сараи, потому что там регулярно собираются и алкаши, и наркоманы. Но никто на эти жалобы не реагировал. А после произошедшего с Альбертом власти быстро — в течение месяца — отреагировали и все эти сараи убрали. Сейчас там чистое поле, как и должно быть по документам. 

Потом, когда место расчистили, я принесла фото и игрушки обратно. До сих пор люди ходят и приносят игрушки. Недавно мы туда ездили, видели, как одна бабушка остановилась, помолилась, поплакала и пошла дальше. Люди все еще в шоке от произошедшего. 

«Заколотил вот настолечко»

В первый день, когда это все случилось, жители Дубовой Рощи начали говорить о том, что Альберт покупал сигареты, розжиг и спички. Я сразу взяла выписки из банка, где было прописано время, название и адреса магазинов [куда в тот день ходил Альберт]. (Кристина рассказывала, что изучила банковские выписки и чеки из магазинов Дубовой Рощи, куда Альберт заходил 19 мая. Согласно чекам, в тот день Альберт покупал в магазинах сладости, мороженое и воду. — Прим. «Холода».) И ни в одном из магазинов он не покупал ни розжиг, ни сигареты. 

Мы с сестрой мужа получили видео с камер видеонаблюдений у детского сада [расположенного неподалеку от сараев]: мы сделали адвокатский запрос в администрацию города Раменское, она согласовала со следователем разрешение и нам дали доступ к видео. Мы приехали в детский сад, я нашла айтишника, который помог скачать эти видео, и потом мы это все осматривали. На записях мы увидели, как Уткин убегает с места происшествия: он добежал до середины дороги, потом вернулся на место происшествия, забрал свою кепку, потом ушел домой, где он переоделся, и пошел обратно к сараям, но уже с другой стороны. 

Читайте ещё:Экс-депутат партии «Единой России» погиб в ходе боевых действий в Украине

После начала пожара Уткин записал видео своим одноклассникам о том, что «там чела заперли». Нам известно, что именно Уткин запер моего сына в сарае, а Лапов предложил заколотить гвоздем дверь, чтобы Альберт не смог выйти (в голосовом сообщении, которое Уткин отправил в чат, он говорил о том, что вообще проходил мимо, а Альберта закрыл в сарае его друг Константин Лапов, и он же забил гвоздь. Там же он утверждает, что Альберт сам зажег спичку и поднес ее к дверной щели, чтобы разглядеть, что находится рядом с ним. Запись этого голосового сообщения слышно на одном из видео Кристины в соцсетях. — Прим. «Холода»). 

Когда я спросила [следователей], почему в деле нет этих видео и аудио из чата, мне ответили: «А зачем это нужно?». Зато включили в материалы дела информацию, которая напрямую не касается нашего дела. Например, спустя несколько дней в [местных] пабликах появилась информация о том, что Уткин вместе со своими друзьями кошмарил детей, отбирал деньги в Раменском около «Пятерочки». Потом выяснилось, что это «утка» (в комментариях под одним из постов пользователи быстро установили, что страница автора поста фейковая и фото, размещенные не ней, принадлежат жительнице Новосибирска. — Прим. «Холода»). 

Получается, что видео [со дня пожара], где Уткин врет и выгораживает себя, следователям не важны. А доказательство того, что Уткин непричастен к тому, в чем его обвиняют, что это просто кто-то позлорадствовал, — в деле есть. Получается, как будто ему хотят дать положительную характеристику. 

Почему Уткин врал в голосовом сообщении, что не знает Альберта? Почему он убежал [с места происшествия]? На допросе он сказал, что испугался. [Уткина и Лапова] вызывали на допрос всего два раза: 19 мая, в день, когда все это случилось, и спустя полгода, 22 ноября. В тот день у них была очная ставка.Когда я читала показания [подростков] за 19 мая, там чувствовалась их неуверенность, непонимание того, что происходит. Один перекладывал свою вину на другого. Уткин в все валил на Лапова и утверждал, что его на месте пожара вообще не было. Лапов подтверждает только, что заколотил сарай гвоздем. Тихонова говорит, что находилась неподалеку, но не принимала никакого участия в происходящем (Тихонова не ответила на сообщение корреспондента «Холода» и заблокировала его. Она также не ответила на звонки)

Но когда ты читаешь показания, которые они дали через полгода, ты уже чувствуешь слова адвоката. Когда следователь спрашивал, допустим, почему ты говоришь одно, а он [твой друг] другое? Один из них с уверенностью говорил: «Я не знаю, я придерживаюсь своих ответов, и мои ответы верны. Почему он сказал так, я не знаю и меня это не волнует». Конечно, их за полгода уже научили, что и как говорить.

«Ну это же дети, они же просто игрались»

Никто из родителей подростков со мной на контакт выйти не пытался, кроме сестры Лапова. Она позвонила и сказала: «Мой брат ничего не делал, он просто заколотил гвоздь. Чуть-чуть» (сестра Лапова отказалась говорить с «Холодом»). Начала рассказывать, как ей плохо живется, что в ее семью пальцем тычут, что говорят, какой у нее брат плохой, что у нее ипотека, двое детей и муж такой хороший, и вот такая несправедливость. На что я ей сказала: «Вы серьезно? Я сейчас готовлюсь к похоронам сына, и если бы ваш брат не забил гвоздь, мой сын сейчас был бы жив». И ты человеку это объясняешь, а он не понимает, о чем ты говоришь. Я не вижу смысла с такими людьми дальше разговаривать. 

Мать Уткина со мной не связывалась («Холод» пытался связаться с матерью Уткина, но она не отвечала на сообщения и звонки). Их адвокат позвонил моему адвокату и предложил помочь деньгами. Мы отказались, а они еще спрашивали: «Почему вы отказываетесь от денег?». Я не узнавала у адвоката, назвали ли они конкретную сумму, мне это неинтересно. Мне неважно, предлагали ли они 10 тысяч или 10 миллионов, — мне их деньги не нужны совершенно. 

Только уловите эту мысль: их дети закрыли другого ребенка на щеколду в темном сарае. Даже опустим момент, откуда взялся этот огонь. Они не просто забили гвоздь, а заколотили щеколду, так, что нельзя было отодвинуть ее, пока ты не вытащишь этот гвоздь.

После произошедшего моему мужу написала знакомая [с Альбертом] девочка, которая проживает в этом поселке [Дубовой Роще] и которая общалась с моим сыном. Она рассказала, что эти подростки ее тоже закрыли в таком сарае и она долго сидела там одна («Холод» связался с матерью девочки. Она подтвердила, что ее дочь заперла компания из Дубовой Рощи, с которой общался Альберт. В тот момент Уткина среди участников не было, но присутствовал Константин Лапов). 

Уткин всех в поселке стращал, всех маленьких пугал и отбирал у них деньги. Ко мне приезжали мамы из Дубовой Рощи и жаловались на него. Я спрашивала, почему они молчали, почему никуда не обращались. Они сказали, что в школе, если такие вопросы поднимаются, детей сразу начинают принижать. Ну то есть если не хочешь проблем — сиди помалкивай. Вот они все сидели и помалкивали. 

А характеристика из школы у Уткина замечательная: директор сказала, что он очень хороший мальчик. Моя знакомая рассказала, что директор приходила на место пожара и сказала: «Ну это же дети, они же просто игрались». Ну давайте вашего ребенка закроем, а он будет кричать и просить, чтобы его выпустили. А мы будем тихо-молча смотреть и смеяться. А я посмотрю на вас, что вы скажете на это, игрались мы или нет. 

«Никто за это дело звездочку не получит»

19 апреля этого года следователи мне сказали, что закрыли уголовное дело по статье «Убийство» из-за отсутствия состава преступления. За 11 месяцев люди [из Следственного комитета] ничего не сделали. Сомневаюсь, что спустя год, когда нет уже этого сарая, кто-то что-то начнет делать. 

В деле очень много несостыковок, но почему-то следствие не потрудилось ответить на поставленные мною вопросы. У них нет доказательной базы ни по тому, причастны ли дети к возгоранию, ни по тому, причастен ли к возгоранию этого сарая мой сын. Мне было сказано, что если бы пожар произошел на их глазах и если бы на месте были камеры видеонаблюдения, то они могли бы мне с точностью сказать, что случилось. О чем можно дальше говорить, если даже точное время смерти не установлено?

22 мая 2023 года, когда мы были на приеме в Следственном комитете, на мой вопрос: «Нашли ли вы мобильный телефон Альберта?» — мне сказали, глядя в глаза: «Мамаша, какой может быть телефон, если при таких температурах зубы плавятся?». Я говорю: «Подождите, но телефон ведь не пластмасса. Там все равно должен остаться какой-то сплав». Мне сказали, что ничего не нашли. А потом, спустя два дня, этот телефон на месте происшествия нашли местные жители (его нашел отец одного из воспитанников клуба, где Альберт занимался дзюдо. Он сфотографировал смартфон и отправил снимок Кристине. — Прим. «Холода»). Был разбит экран, телефон в земле и саже, но он был целым. Однако в нем, как мне сказали, ничего [нужного для дела] не удалось найти — [к началу пожара] он был уже разряжен.

Следователи мне сказали, что телефон не подкидывали, но [местные жители] его нашли не в том месте, где был Альберт, а в трех метрах от сарая, на куче цветов. Получается, его кто-то нашел и положил на цветы. Как мне это озвучили [в СК], его просто прошляпили, как и часть ноги моего ребенка: мне потом местные прислали фото [пожарища] и сказали, что там что-то, похожее на часть ноги. И они оказались правы (позже эту обнаруженную часть ноги подхоронили в могилу Альберта. — Прим. «Холода»).

Были проведены две пожарно-технические экспертизы, но ни одна из них нам ничего конкретного не дала («Холоду» не удалось ознакомиться с этими экспертизами). Первая проводилась в Раменском, вторая — в Москве. В Раменском установили место возгорания, но мне оно показалось неверным. Когда я приходила на место происшествия, мне рассказали, что в дальнем левом углу сарая стояли автомобильные шины. В результатах экспертизы было написано, что возгорание началось изнутри, в углу, где как раз были эти шины. Но когда я была на месте, я видела, что на полу — там же от сарая остался только пол — доски на переднем левом углу обгорели сильнее, чем в месте, где стояли шины. 

Если возгорание было изнутри и началось оно так, как сказала экспертиза, в дальнем левом углу, это значит, что пожар начался из-за Альберта. Если же возгорание было в ближнем левом углу, то можно говорить о том, что в сарай могли кинуть спичку.

Я хотела получить стопроцентное подтверждение или опровержение результатов от другого специалиста. Поэтому мы сами настояли на второй экспертизе. Причем ждали полгода своей очереди, а саму экспертизу сделали за неделю. В результатах второй экспертизы говорилось, что это поджог [который можно было инициировать] как с открытыми дверями, так и с закрытыми. То есть можно было к щели и спичку поднести, и что-то бросить в щель. Так как двери были обиты тонким поролоном, его легко можно было бы поджечь и огонь распространился бы внутрь.
Мое предположение с первого дня — что сарай поджег Уткин. Лапов, в отличие от него, не убегал с места происшествия, не записывал алиби, не оправдывал себя (имеется в виду голосовое сообщение, которое Лапов отправил в чат одноклассников после начала пожара, в котором говорил, что просто проходил мимо. — Прим. «Холода»). Я думаю, что Уткин, возможно, не специально поджег, не осознавая, что так все может кончиться. Но, как нам сказали в СК, действует презумпция невиновности. И никто, к сожалению, точно не может сказать о том, что произошло. Поэтому следователям легче сказать, что Альберт сам себя поджег — полиция и следователи говорили мне об этом с первого дня безо всяких экспертиз.

Наше дело у Бастрыкина на контроле с первого дня. Что-то изменилось за эти 11 месяцев? Ничего. Я ходила в Генпрокуратуру. Что-то изменилось? Ничего. Я ходила в приемную президента. Что-то изменилось? Ничего. Как мне было сказано в приемной президента, все, кто причастен к гибели Альберта, будут наказаны. Но наш закон говорит о том, что дети до 14 лет никакой уголовной ответственности не несут, как и их родители. 

Мы просили возбудить дело по статье «Халатность»(в отношении неустановленного лица, допустившего «самовольное возведение» сарая, где погиб Альберт. — Прим. «Холода»), но прокуратура города Раменского отменила постановление о возбуждении уголовного дела. И в мае я получила отказ от следователя в возбуждении уголовного дела по 127-й статье — «Незаконное лишение свободы», а все потому, что по этой статье уголовная ответственность наступает с 16 лет. И получается, что моего ребенка больше нет, а наказание никто не понес.

От следователей я слышала только: «Да, нам жалко пацана, нам жаль ребенка. Сгорел — но что поделаешь». Для них — это просто «жалко». Как мне было сказано в первый день следствия, никто за это дело звездочку не получит. И еще в самом начале [следователи] мне говорили, что дело закроют и не дадут ему хода из-за возраста подростков. 

«Получается, можно до 14 лет убивать»

Я считаю, что даже закрыть человека и лишить его возможности передвижения — это уже преступление. Я хочу, чтобы они [Уткин и Лапов] понесли нормальное наказание, а не просто чтобы их поставили на учет в какой-то ПДН (подразделение полиции по делам несовершеннолетних. — Прим. «Холода»). Ну какое это наказание? Ходить и отмечаться, а если ты себя год хорошо ведешь, то тебя снимут с учета. 

Почему моя жизнь превратилась в ад, а они продолжают жить своей жизнью? Причем они живут с первого же дня трагедии так, как жили до этого. Они ходят на рыбалку, гуляют, они передвигаются везде, где хотят, — они не ограничены ни в чем. Они спят в своих кроватях. Они обнимают своих мам. А мне говорят, что состава преступления нет: «Нам жалко вашего парня, но держитесь». Получается, можно до 14 лет убивать, грабить, насиловать, сжигать и делать все что угодно, и вам за это ничего не будет. 

Я считаю, что родители тоже должны понести наказание. Почему за какой-то антивоенный рисунок девочки отца, который ее воспитывал, посадили на два года в тюрьму, а ее в детский дом отправили? Пускай их тоже отправят в детский дом. Пускай они поживут там два-три года, а родители посидят. 

Я ходила [в органы и в СМИ], чтобы как-то все раскачать, чтобы начали что-то делать по делу гибели Альберта. Я также говорила про снижение возраста уголовной ответственности. 

Мне нужно, чтобы меня поддержали и подписали петицию 100 тысяч человек. Тогда, я надеюсь, меня услышат.

[Нормальное отношение к людям] надо воспитывать, об этом надо разговаривать. Я Альберту говорила: «Да, я тебя люблю, я всегда буду на твоей стороне, но если ты в чем-то реально виноват, то ты будешь отвечать за свои поступки сам». Он никогда никого не задирал, потому что он знал, что получит за это. Он никогда никого не обижал. Он был душой компании, всегда находил со всеми общий язык, а если с кем-то не получалось, то он просто ограничивал общение с такими людьми.

26 мая в Раменском прошел турнир по дзюдо, посвященный памяти Альберта. Нас поддержал тренер и неравнодушные люди — и финансово, и морально, кто-то предложил свою помощь по наградам, по баннерам. Хотелось сделать что-то для детей и в то же время в памяти об Альберте. Турнир прошел отлично. Очень благодарна ребятам, что приехали. 

Я очень благодарна всем неравнодушным людям, которые писали от своего имени Бастрыкину и президенту, и омбудсмену по правам человека. Но сказать, что мне это как-то помогло, — не могу. Сейчас мне говорят про Малахова, про еще какие-то передачи, но я не верю. Для вас на всех этих передачах – хайп истории. Вы посмотрели, попереживали и забыли. А для меня это жизнь. И каждый раз, когда я об этом вспоминаю, каждый раз, когда я об этом рассказываю, мне приходится очень долго приходить в себя. 

В первые месяцы я искала похожие истории о том, как люди преодолели [горе], продолжают жить, рожают детей. Для меня это было поддержкой, путеводной звездой. Я думала: если они смогли, то и я смогу. Но когда я начинаю вспоминать о нашей прекрасной жизни с Альбертом, все заканчивается слезами. Для кого-то прошел целый год, а для меня как будто это было вчера. Я все еще нахожусь в 19 мая.

Михаил Романовский