Михаил Фридман потребовал компенсацию за свои замороженные активы
Если его активы не разморозят, бизнесмен будет жаловаться в ООН.
Бизнесмен Михаил Фридман через представителей предложил правительству Люксембурга начать мирные переговоры о выплате ему компенсации за «экспроприированные» страной активы, а в случае отказа он намерен обратиться с иском в международный арбитраж. Об этом журналистам рассказали два источника, знакомых с текстом уведомления, адвокаты Фридмана направили его люксембургским властям еще в феврале, но ответа до сих пор не получили. Фридман расценивает как незаконную экспроприацию заморозку его активов Люксембургом в рамках исполнения санкций ЕС.
Фридман требует от Люксембурга выплаты $15,8 млрд компенсации (1,4 трлн руб.) – во столько он оценил общую стоимость своих замороженных активов в стране, знают собеседники. Оценка примерная, подчеркивают они, поскольку из-за санкций у Фридмана нет возможности привлекать экспертов-оценщиков из ЕС, а его люксембургским компаниям запрещено делиться с ним какой-либо финансовой информацией.
СМИ направили запрос в правительство Люксембурга. Представитель Фридмана не ответил на запрос.
Фридман владеет либо прямым, либо бенефициарным пакетом акций ряда люксембургских компаний, включая CTF Holdings, ABH Holdings, Alfa Asset Management (Europe), Alfa Capital Investments Holdings, LetterOne Holdings и LetterOne Investment Holdings. Через эти компании он инвестировал в различные юрисдикции и секторы, в том числе в Альфа-банк и Amsterdam Trade Bank, ритейлера X5 Group, телекоммуникационные компании Veon и Turkcell, фармацевтическую группу Emma Healthcare и др.
Заморозив активы Фридмана в стране в рамках санкций ЕС, Люксембург нарушил двусторонний инвестиционный договор 1989 г. между Бельгией и Люксембургом с одной стороны и Советским Союзом (и Россией как его правопреемницей) с другой, приводят источники позицию Фридмана. Сам договор весьма выгоден для инвесторов, говорят они, согласно его тексту, в подобной ситуации у них высокие шансы на успех, а санкции с большой вероятностью будут признаны противоречащими договору.
В соответствии с этим документом у властей Люксембурга есть полгода на ответ, после чего у Фридмана появится право передать спор на рассмотрение либо в комиссию ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ), либо в Стокгольмский арбитраж.
В договоре между Бельгией и Люксембургом с СССР говорится следующее: капиталовложения инвесторов одной договаривающейся стороны на территории другой не могут быть экспроприированы, национализированы и т. д., за исключением случаев, когда такие меры принимаются исходя из общественных интересов в соответствии с установленным законодательством порядком и не являются дискриминационными. Но такие меры должны сопровождаться выплатой возмещения, размер которого должен соответствовать реальной стоимости затронутых капиталовложений. Возмещение выплачивается инвесторам без задержки в свободно конвертируемой валюте и свободно переводится.
Строго говоря, заморозка активов не является экспроприацией, так как лицо продолжает ими владеть, констатирует партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Кира Винокурова. Но статья договора Бельгии и Люксембурга с СССР, гарантирующая защиту инвестиций от экспроприации, запрещает также и «другие меры, имеющие аналогичные последствия», замечает она. Это достаточно широкая формулировка, чтобы включать и косвенную экспроприацию, т. е. ситуации, когда собственник лишается возможности управлять, использовать или контролировать свои активы без перехода права собственности, рассуждает адвокат.
Заморозка активов дает Фридману основание для формирования своей правовой позиции, но, по мнению Винокуровой, маловероятно, что Люксембург выполнит требования бизнесмена добровольно: у государства также есть доводы, чтобы обосновать правомерность своих действий, – например, антироссийские санкции могут быть отнесены к мерам по поддержанию общественного порядка, которые исключены из режима защиты капиталовложений по договору.
Перед трибуналом в случае его созыва, по ее мнению, будет стоять сложная задача, поскольку в международном праве остается дискуссионным вопрос о том, вправе ли трибунал определять, что для государства является интересом безопасности, отмечает юрист фирмы «Томашевская и партнеры» Валерия Зибарева. Учитывая формулировки договора с Люксембургом, вполне возможно, что трибунал сочтет себя компетентным давать такую оценку и примет сторону инвестора, допускает она. Также необходимо помнить, что суд ЕС недавно вынес решение в пользу Фридмана по вопросу оспаривания актов, на основании которых его первоначально внесли в санкционный список, – это может значительно сыграть в его пользу в инвестиционном споре, допускает Зибарева.
10 апреля 2024 г. суд ЕС отменил два из трех оснований для санкций в отношении Фридмана и Авена, действовавших с февраля 2022 г. по март 2023 г. (в январе 2024 г. меры были продлены на полгода), решение коснулось поддержки действий России и финансового содействия ее политике на Украине. Суд пришел к выводу, что не было достаточных доказательств того, что бизнесмены поддерживали российскую спецоперацию. Третий критерий – «ведущий бизнесмен» – не был предметом рассмотрения и может быть оспорен в рамках отдельных исков, поэтому санкции также продолжают действовать.
В случае если спор Фридмана с Люксембургом дойдет до международного инвестиционного арбитража, его разрешение будет во многом зависеть от интерпретации положений договора арбитрами, добавляет Винокурова: несмотря на то что санкции не являются новым институтом, практика инвестиционных арбитражей в отношении их эффекта на инвесторов еще не сформирована. Международные договоры о поощрении капиталовложений, как правило, сформулированы таким образом, что оставляют широкое поле для усмотрения арбитрам, которые могут принять во внимание и геополитическую обстановку, резюмировала адвокат.
ABH Holdings Фридмана и его бизнес-партнеров Петра Авена и Андрея Косогова в конце 2023 г. подала запрос на арбитраж против Украины в Международный центр по урегулированию инвестиционных споров: компания обвиняет Киев в «незаконной экспроприации» местного Альфа-банка и требует более $1 млрд компенсации (90,4 млрд руб.).
Ольга ВасильеваДругие новости по теме:
